Tag: философия истории

Происходящие в последние десятилетия цивилизационные трансформации требуют переосмысления теоретических моделей исторического процесса для разработки механизмов эффективного управления будущим. Ускорение социальных процессов приводит к тому, что вмешательство будущего в дела настоящего ныне велико как никогда ранее, ведь при принятии решений практически в любой сфере человеческой деятельности приходится учитывать не только наличные факторы, но и просчитывать тренды возможных изменений; иными словами, принимая решения в настоящем, необходимо держать в голове потенциальные (на данный момент) вызовы будущего.

История человечества разворачивается как гетерогенный процесс, не только явленный, но и фундированный со-бытийностью. Среди событий, определяющих облик всемирной истории, есть значительное количество деструктивных феноменов, разрушающих прежний порядок и провоцирующих неустойчивость, причем это количество и роль, которую они играли и ныне еще играют, поражают своей масштабностью. Так, Карл Поппер утверждал, что «… история политической власти является ничем иным, как историей международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, и отдельные попытки положить им конец). Эту историю преподают в школах, а некоторые крупнейшие злодеи расхваливаются как ее герои» [1, С. 293].

Всякое научное исследование должно основываться на принципе объективности, который ориентирует исследователя на получение информации, характеризующей имманентные свойства изучаемого объекта, которые не зависят от желаний, убеждений, оценок и предпочтений познающего субъекта. И хотя полностью исключить из познавательного процесса личностные элементы невозможно, их необходимо сознательно стремиться свести их к минимуму. В естествознании сделать это проще, поскольку там объект познания отделен от субъекта, и часто, хоть и не всегда, влияние исследователя можно «вынести за скобки»; объект исследования выступает как внешняя по отношению к познающему субъекту реальность, сама-в-себе равнодушная к нему. Иными словами, хотя объект как объект познания возникает в процессе познания, но в своей собственной сущности он не зависим от факта познания, существует вне него.

Возможность размышлений о сущности всемирной истории с необходимостью предполагает наличие неких метафизических предпосылок, выступающих в качестве исходных (хоть и редко признаваемых за таковые) онто-эпистемологических допусков. Уже постановка вопроса о сущности истории (если ставящий его продумывает смысл употребляемых слов и не находится в плену языковых штампов) нацеливает на установку, в соответствии с которой история в целом не сводится к своим моментам, она есть нечто бόльшее, чем просто термин для обозначения происходящих с людьми и формами их жизнедеятельности изменений.

Влияние идеологий на политическую жизнь общества значительно снизилось в последние десятилетия, а сами политические идеологии становятся все более условными. Самым ярким примером, является, пожалуй, современный Китай, в котором номинальное господство коммунистической идеологии в версии маоизма не мешает, однако, успешному строительству капитализма. Менее явными, но в чем-то еще более показательными являются другие примеры, демонстрирующие размывание идеологических основ современных политических партий — институтов, которые в принципе как раз и должны выражать идеологическую позицию соответствующих элит.

Ранее я уже поднимал вопрос о необходимости возвращения категории «дух» в философский оборот, в частности – в оборот современной метафизики. Однако здесь есть одна сложность. Законы эмпирического мира не описывают и даже не предполагают бытие духа; кроме того, он не дан как эмпирический объект, существующий наряду, то есть в одной системе координат с другими эмпирическими объектами. Стало быть, если дух реален, то он может существовать только как трансцендентная относительно эмпирического мира сущность. Однако поскольку дух трансцендентен эмпирическому миру, то он не может быть выражен через понятия, этот мир описывающие, не может изучаться с помощью средств и приемов, рассчитанных на его постижение. Если же для определения духа воспользоваться понятиями, через которые выражается трансцендентное (например, определить дух через понятие Бога), то ясность в суть дела это не внесет, а скорее даже наоборот: будут либо удвоены понятия, либо одно неизвестное будет объясняться через другое неизвестное.

Успех национального культурного проекта в немалой степени зависит от четкой расстановки приоритетов, рассматриваемых данной нацией в качестве ключевых для своего духовного развития. Эффективная культурная политика должна строиться не на абстрактных медитациях «профессиональных патриотов», а на разрешении актуальных проблем, с которыми сталкивается нация, т.е. она должна выступать в качестве фундаментальной сферы, направляющей усилия общества на реализацию национальных сверхзадач.

Сегодня только ленивый не говорит о глобализации. Последняя суть процесс объективный, отражая наличные в современном мире тенденции, однако сами эти тенденции обусловлены более или менее сознательным выбором со стороны активно действующих в историческом пространстве-времени субъектов. Где есть выбор, там нет жесткой необходимости, т.е. при иных обстоятельствах, которые могли бы возникнуть вследствие иного выбора, имели бы место иные тенденции, которые также с полным на то правом именовались бы объективными. Хотя глобализация затрагивает, в той или иной степени и форме, все народы нашей планеты, из этого еще не следует, что все эти народы принимают в ней одинаковое участие. Не следует забывать, что глобализация суть западный проект, а поэтому, чтобы разобраться с онтологическим смыслом глобализации, необходимо обратиться к исследованию того, каким образом Западу удалось навязать свой проект всему миру и откуда он у него вообще взялся?

Как соотносятся трансцендентное и имманентное? Подобного рода вопрос может рассматриваться в разных плоскостях и аспектах, в зависимости от контекстуальной определенности трансцендентного и имманентного. Для метафизики истории этот вопрос приобретает особую остроту в связи с тем, что ее собственная предметная область двойственна и противоречива: как метафизика, она направлена на постижение трансцендентного, но как метафизика истории, она должна установить то, каким образом первые начала и высшие причины задействованы в имманентной человеческому действию миру истории. Представление о неизменности трансцендентных начал бытия, выступающее исходным допущением христианской теологии, классической метафизики и классической же науки (в той мере, в какой последняя вообще говорит о бытии), доставляет немало проблем при попытке выяснить причину, в соответствии с которой сущее, соотнесенное с бытием как со своей основой, не покоится как последнее в некоей неизменности ставшего, а изменяется в становлении. Почему же сущее пре-бывает в становлении, а не «есть» как ставшее? По-видимому, существует какая-то причина того, что «быть» означает «быть в становлении», а то, что перестало становиться, у-с-покоилось, то и перестает «быть».

Для полноценного развития цивилизации материальная и духовная стороны ее бытия должны пребывать в гармонии; это ясно без каких-либо пояснений или доказательств. Однако на деле подобная гармония имеет место не всегда. Более того, нередки ситуации, при которых материальная и духовная жизнь находятся, по крайней мере, в оценке современников, в состоянии конфликта. Почему так получается? Для ответа на этот вопрос необходимо определить характер духовной жизни общества, выяснить принципиальное различие между духовной и материальной сферами, если таковое различие в действительности имеет место.